(1)Волнующая это вещь – ощутить великую этику, давшую миру бессмертных героев, в поведении и образе мышления окружающих нас сегодня «обыкновенных» людей. (2)Но чтобы почувствовать это, нужны усилия мысли и сердца: в потоке дней, в повторяющихся мелочах иногда утрачивается ощущение социальной объёмности жизни, начинаешь воспринимать её не стереоскопически, а в совершенно искусственном, механическом делении на «будничное сегодня» и «легендарное позавчера». (3)В «будничном сегодня» живёт будто бы ничем не замечательный человек: сослуживец, попутчик, сосед по даче, а в «легендарном позавчера» жили Томас Мор, Кампанелла,
декабристы, герои революции. (4)И та минута, когда в «обыкновенном» современнике узнаёшь черты легендарного героя, даёт урок мудрости.

(5)Для Радищева высшая радость, как известно, состояла в том, чтобы «соучастником быть во благоденствие себе подобных».

(6)И вот эти самые, казалось бы, музейно-величавые слова я услышал однажды от детского хирурга, доктора медицинских наук В.И. Францева, и относились они не к легендарной, отдалённой от нас столетиями личности, а к рабочему-лекальщику Сергею Степановичу Павлову. (7)Он создал уникальный хирургический инструмент, помогающий при операциях на сердце, – инструмент, который до этого
хорошо делали только в Англии, где мы и покупали его.

(8)Размеры инструмента, его суть Павлов узнал от инженера, сына которого оперировали в одной из московских клиник. (9)Павлов работал над инструментом вечерами и по выходным дням в течение ряда лет. (10)Когда с ним заговорили о денежном вознаграждении, ибо ценность его работы измерялась не только исцелёнными жизнями, но и сэкономленным государству золотом, Павлов ответил: «Лучше покажите мне двух человек, которым помог мой инструмент».

(11)Именно эти его слова, напомнив «музейную» фразу Радищева, сообщали событию легендарное освещение, открывали ту объёмность ви́
дения, без которой событие это философски непонятно.

(12)Творческая ли личность Павлов? (13)Вопрос риторический!
(14)А вот человек, ничего удивительного, яркого не создавший, «самый-самый обыкновенный», – ну, обыкновеннее не бывает! – творческая ли он личность? (15)Ответить на это сложнее.

(16)Что такое творчество? (17)Самый распространённый ответ: творчество – это рождение чудесной новизны, появление новых великих художественных и материальных ценностей, которые украшают мир. (18)Именно так отвечают и многие философы, и большинство «обыкновенных» людей, нефилософов, задумывающихся над собственной жизнью, над тем, что они могут дать миру.

(19)А между тем в этом ответе есть глубочайшее заблуждение. (20)Оно станет понятным, если вообразить трёхмиллиардное человечество разделённым на две неравные части: небольшую – избранных людей, одарённых Божьей искрой, обладающих большими, яркими талантами, которые действительно украшают мир, радуют нас книгами, симфониями, научными открытиями. (21)И рядом – его большая часть, состоящая из «обыкновенных», «рядовых» людей. (22)Им будто бы и не дано рождать ту самую чудесную новизну, которая сопряжена у нас с самим пониманием творчества.

(23)Однако слова «творческая личность» по существу тавтология. (24)Если личность – то непременно творческая! (25)Творчество возможно и в самой скромной, самой будничной форме. (26)Это может быть слово, это может быть улыбка, которая несёт кому-то радость. (27)Я думаю, что и домашняя хозяйка, которая сообщила дому какой-то обаятельный уклад, – она тоже творец. (28)И водитель автобуса, который, видя, что в машине много старых людей, ведёт её особенно бережно, – и он творец. (29)И учитель, который входит в класс с такой глубокой готовностью передать лучшее, что у него есть за душой, детям, что они это ощущают как бы растворённым в воздухе, – он творец, несомненно…

(30)Людей бездарных – без дара – не бывает. (31)Личностями, как и поэтами, не рождаются. (32)Ими делаются, как ораторами и солдатами. (33)А точнее, и рождаются, и делаются.

(По Е.М. Богату*)

* Евгений Михайлович Богат (1923–1985) – советский журналист, писатель.

Проблемы и авторская позиция